Мой регион:
Войти через:

Перспективы гомеопатического применения гидроидных книдарий рода Millepora.

27.02.2017


Введение

Миллепоры представляют собой род гидроидных стрекающих (книдарий), относящихся к семейству Milleporidae отряда Anthoathecata. Своим внешним видом, местами обитания и образом жизни они очень схожи с близкородственными им «истинными» кораллами, но, тем не менее, по существующей таксономической классификации таковыми не являются (иногда их именуют гидрокораллами). Это вполне обычные обитатели коралловых рифов Тихого, Атлантического и Индийского океанов.  Они органично вписываются в их пейзаж и с виду почти ничем не отличаются от «истинных» кораллов. Их известковые экзоскелеты имеют ярко-жёлтую окраску, которая в естественных условиях часто приобретает коричневатый или зеленоватый оттенок (вероятно, из-за присутствия на их поверхности микроводорослей).
Характерной особенностью всех книдарий является наличие у них стрекательного аппарата – специального органа, предназначенного для охоты и защиты от хищников. Стрекательный аппарат миллепор состоит из стрекательных клеток (книдоцитов), содержащих в себе особую органеллу (книдоцист), своим устройством несколько напоминающую гарпунную пушку или ружьё для подводной охоты. Её поражающим элементом является микроскопическое гарпуноподобное жало, соединённое с телом книдоциста очень тонкой трубочкой, которую иногда называют жалящей нитью (у некоторых видов к одной раздвоенной на конце трубочке крепятся сразу два жала). Выстреливаясь из книдоцита, жало пробивает наружные покровы жертвы, после чего в её тело через трубочку впрыскивается яд, который её парализует или отпугивает. Трубочка при этом отрывается. Энергии такого «гарпуна», как правило, бывает достаточно, чтобы пробить человеческую кожу и вызвать её более или менее выраженное поражение, которое обыкновенно сопровождается жжением. Поэтому вне научного сообщества миллепоры больше известны как огненные кораллы. Кроме того, в разных регионах мира они имеют и местные названия.

Химический состав и токсикологические свойства ядов миллепор

Доступная из литературы информация о свойствах ядов миллепор очень скудна. Как явствует из этих публикаций, стрекательные токсины миллепор в основном представлены протеинами. Каждый вид гидрокораллов вырабатывает свою (уникальную в химическом аспекте) композицию токсичных протеинов, что подтверждается различием их молекулярных масс. Однако в токсикологическом аспекте все эти композиции довольно схожи между собой и, как правило, обладают выраженными цитолитическими, миоконстрикторными, вазопермиттерными и дермонекротическими свойствами.
В опытах на мышах было установлено, что основными летальными компонентами всех изученных ядов являются белки-цитолизины. В биохимическом отношении они, по-видимому, представлены как фосфолипазами-A2 (PLA2), так и цитолизинами прямого действия. Первые, как известно, расщепляют фосфатиды кровяной плазмы с образованием лизофосфатидов, являющихся мощными цитолитиками (их наличие в ядах миллепор установлено биохимическими). Вторые непосредственно атакуют клеточную мембрану, вызывая её разрушение, за которым неизбежно следует и разрушение всей клетки. На их возможное присутствие в яде косвенно указывает неполное ингибирование гемолиза после отмывки эритроцитов и частичное ингибирующее влияние на активность соответствующих фракций таких цитопротекторов как фосфатиды и, особенно, холестерин. Тем не менее, основными гемолитическими и летальными факторами стрекательных ядов миллепор остаются фосфолипазы-A2, что в какой-то мере роднит их с ядами змей.
Миоконстрикторы, вызывающие у подопытных животных резкое сокращение гладких мышц артерий и кишок, также представлены протеинами. Но в яде M.complanata найден и небелковый компонент, обладающий таким же действием. Несмотря на наличие данных ЯМР и хроматомасспектрометрии, авторы исследования затруднились определить его точную химическую структуру и ограничились лишь приближённой формулой, из которой следует, что это вещество представляет собой линейный длинноцепочечный 1-фенилполиол.
Вазопермиттерные и дермонекротические свойства ядов миллепор почти не изучены. Не исключено, что в какой-то мере они обусловлены не специфическими компонентами ядов, а побочными эффектами действия цитолитиков, высвобождающих из разрушенных клеток соответствующие молекулы-медиаторы, такие, как гистамин или серотонин. Но тонкие эффекты, вызываемые у человека низкопотенцированным препаратом из огненного коралла, дают основание предполагать наличие в его яде особых, возможно, ещё не выделенных компонентов, имеющих весьма значительную тропность к серотониновым рецепторам.

Клиническая картина поражения ядами миллепор

Смертельные дозы (LD50) цельных ядов миллепор (в пересчёте на сухой протеин) для мышей при внутривенном введении составляют около 4,5÷5,0 мг/кг, а их цитолизиновых фракций – 0,038÷0,040 мг/кг (для сравнения: смертельная доза цианистого калия – около 2,5 мг/кг).
Клиническая картина смертельного отравления весьма драматична и скоротечна. Она характеризуется дезориентацией, острым респираторным дистрессом и жестокими конвульсиями. Время от введения яда до смерти составляет от тридцати секунд до полутора минут.
Несмертельные дозы при внутривенном введении, кроме гемолиза вызывают нефротический синдром, острую почечную недостаточность, гематурию и отёк лёгких. На вскрытии обнаруживаются уплотнения альвеолярных мембран с геморрагической инфильтрацией окружающих тканей, а также выраженные перитабулярные отёки и геморрагические участки в почках. Однако в мозге и печени при этом никаких патоморфологических изменений не наблюдается. На отсутствие значимых поражений печени указывают и биохимические показатели (значительное повышение уровня АСТ в плазме при сохранении нормального уровня АЛТ).
При внутривенном введении денатурированного (утратившего свою цитолитическую и фосфолипазную активность) яда его летальный потенциал частично сохраняется. Летальным фактором в этом случае, по-видимому, является небелковый токсин, вызывающий тяжёлый ангиоспазм и отсроченный гемолиз.
При подкожном введении мышам цельного яда наблюдается острый некроз скелетно-мышечных волокон (рабдомиолиз), эндотелиальный отёк с плотным нейтрофильно-макрофагальным инфильтратом.
При пероральном введении никаких признаков отравления у мышей не зафиксировано.

В доступных источниках сведения о внутрисосудистой токсичности ядов миллепор для человека по понятным причинам отсутствуют. Зато в изобилии имеются описания вызываемых ими кожных поражений, составленных как профессиональными токсикологами, так и неосторожными ныряльщиками (в мире ежегодно регистрируется до двух тысяч случаев ожогов, вызванных огненными кораллами, из чего можно сделать вывод, что реальное количество таких инцидентов в год исчисляется десятками тысяч). При этом обращает на себя внимание чрезвычайное разнообразие клинических картин, описываемых «непрофессиональными» авторами (в основном, пострадавшими) и крайняя скудность их «научного» описания, свидетельствующая о слабой изученности этого вопроса конвенциональной медициной. Непрофессионалы, конечно, грешат и терминологической неточностью, и излишней эмоциональностью. Но этот недостаток с лихвой компенсируется обилием в интернете достаточно качественных фотоматериалов, которые в совокупности со словесными описаниями дают довольно полное представление о предмете.

Согласно многочисленным свидетельствам клинические картины кожных поражений огненными кораллами могут варьировать в весьма широком диапазоне – от лёгкого скоропроходящего покалывания до крайне мучительного жжения («как от раскалённого добела железа»), переходящего в многодневный изнуряющий зуд; от едва заметного покраснения и лёгкой уртикальной сыпи до кожных пузырей с исходом в долго не исчезающие очаги «гиперпигментации» и даже изъязвлений, оставляющих после себя необратимые рубцовые дефекты. Некоторые авторы сообщают также о возникновении после ужаления огненным кораллом аллергической реакции и вторичного инфицирования, что, скорее всего, является неверной интерпретацией клинической картины или тиражированием ни на чём не основанного конвенционального штампа. Ещё большие сомнения вызывают сообщения о летальных исходах: яда, поступающего через кожу при её контакте с огненным кораллом явно не достаточно для того, чтобы вызвать у человека сколь-нибудь серьёзное системное отравление, не говоря уже о смерти (иногда отмечаются умеренная лихорадка, тошнота и насморк, которые быстро проходят). Если подобные случаи и имели место, то причиной смерти наверняка была не системная интоксикация, а болевой шок, вследствие которого ныряльщик терял самообладание и не успевал выбраться на поверхность, чтобы сделать спасительный вдох.

Не единодушны авторы и в вопросе о продолжительности латентного периода (времени, проходящем между моментом контакта с огненным кораллом и появлением первых симптомов ужаления). Одни утверждают, что болевой эффект наступает мгновенно, другие – что бессимптомный период может продолжаться от пяти минут до получаса. Зато продолжительность и стадийность острого периода все описывают примерно одинаково. Для пострадавшего наиболее мучительными являются первые полчаса с момента появления симптомов. Затем тягостные ощущения (обычно это сильное жжение) постепенно ослабевают и по прошествие шести – восьми часов полностью исчезают или выходят на низкоуровневое плато. На первый взгляд столь разнообразные описания выглядят противоречивыми. Однако эти противоречия легко объяснить, если принять во внимание, что огненные кораллы в мировом океане представлены несколькими видами, имеющими не совсем одинаковые стрекательные аппараты и продуцирующими не совсем одинаковые по составу и количеству токсины, что в разных биотопах агрессивность одного и того же вида может оказаться разной, а также то, что кожные покровы у разных людей и в разных местах одного и того же тела имеют разную толщину и плотность. Если же попытаться представить некую обобщённую картину кожных поражений огненным кораллом, то в начальной стадии она будет характеризоваться гиперемией, отёчностью и более или менее сильным раздражением (обычно жжением), то есть, напоминать первичную реакцию на ожог крапивой или укус пчелы. В лёгких формах этими симптомами всё и ограничится. В более тяжёлых – вокруг участков инъецирования сформируются разграниченные или сливные везикулярные, пустулёзные, буллёзные или даже некротические очаги, которые или будут медленно регрессировать, или через какое-то время разрешатся с образованием некротических язв, иногда оставляющих после себя заметные рубцы.                                   
Как правило, на протяжении всего процесса выздоровления на поражённых участках тела наблюдается более или менее выраженный зуд. При этом поражения, вызываемые огненными кораллами, обитающими у побережья Майами и в Карибском регионе, характеризуются слабо или умеренно выраженной клинической картиной. Тихоокеанский регион в этом отношении не однороден, но в целом соответствует клинической картине средней тяжести. Тогда как Красное море является поставщиком наиболее драматичных случаев.



В заключение этого раздела не могу не упомянуть об одном любопытном письме, опубликованном в ныне весьма престижном журнале «Nature» и датированным октябрём 1877 года. Содержащееся в нём короткое, но очень ёмкое описание токсического эффекта огненного коралла, пожалуй, первое и единственное в своём роде, а потому считаю возможным привести его здесь почти полностью (перевод мой):

Статья г-на Мозли, в «Nature» (выпуск XVI, стр. 475), напомнила мне об одном эксперименте, который я проделал несколько лет назад, будучи во Флориде.
Собирая кораллы на тамошних рифах я, конечно, познакомился с неприятным, хотя не очень болезненным эффектом, возникающим при контакте рук с миллепорой. Но её народные названия – «морской имбирь» и «перцовый коралл» – побудили меня попробовать её на вкус, дабы выяснить, насколько он похож на вкус упоминаемых в них специй. С этой целью я отломил кусочек живого коралла и прикоснулся им к языку...
Не только язык, но и челюсти вместе с зубами немедленно пронзила жесточайшая боль. Я смог отчётливо и мучительно прочувствовать всю сеть своих зубных нервов и их ответвлений в каждый отдельный зуб. Для описания этого ощущения лучше всего подходит его сравнение с разрядом через тело довольно сильной гальванической батареи. Жестокая боль сохранялась приблизительно в течение получаса. Затем она начала ослабевать. Но и по прошествие пяти или шести часов всё ещё оставалась заметной. Общее впечатление от пережитого было слишком сильным для того, чтобы на его фоне можно было различить какой-либо вкус.
Л.Ф.Порталес.
Кембридж, Массачусетс.
22 октября 1877 года.

«Материалы и методы»

В сентябре 2012 года я предпринял недельный вояж на Красное море с намерением добыть немного яда бородавчатки (Synanceia verrucosa) и приготовить из него гомеопатический препарат, который, как мне представлялось, мог быть полезным для лечения разного рода заболеваний нервной и лимфатической систем. Конечным пунктом моего путешествия были коралловые рифы близ синайского побережья залива Акаба. Но мне не повезло – всю неделю со стороны залива дул сильный ветер, и море было неспокойным. В такую погоду скорпеновые перестают охотиться на мелководье и уходят на глубину, откуда выловить их гораздо сложнее. 
Чтобы не возвращаться с пустыми руками, я решил "сбраконьерничать" и добыть для гомеопатических целей кусочек огненного коралла, на целительный потенциал которого тогда ещё не очень рассчитывал, полагая, что Corallium rubrum и Urticа urens вполне его перекрывают, и, стало быть, незачем пополнять свою «Материю медику» лишними фармакопейными единицами. 
Надев медицинские перчатки и вооружившись кусачками, я отправился на риф, выбрал подходящий экземпляр Millepora dichotoma, располагавшийся на глубине около двух метров, и отломил маленький кусочек от верхушки одной из его «ветвей», после чего, в пластиковом контейнере, заполненном морской водой, доставил добытый материал в своё расположение. Там немедленно перенёс его в заранее заготовленную ступку с лактозой и тщательно растёр пестиком. Небольшую часть этой смеси подверг растиранию с новой порцией лактозы, трижды перепотенецировал на воде по Корсакову и в тот же день доставил полученное запасное разведение в Москву. В Москве из запасного разведения путём его потенцирования в 200-кратном объёме воды было получено рабочее разведение, содержание исходной субстанции в котором по моим оценкам составляло около одной миллиардной. 

«Прувинг»

Нанеся несколько капель рабочего разведения себе на язык, я вскоре почувствовал очень лёгкое подёргивание в области корней зубов. Подёргивание быстро прошло, и я не придал этому обстоятельству большого значения, приняв его за случайность (тогда тонкости патогенеза миллепоры мне были ещё неизвестны).
Решив, что препарат достаточно разведён для того, чтобы быть безопасным, я в той же дозе предложил его нашей сотруднице, которая неожиданно выдала, хотя, и не продолжительный, но довольно богатый симптомокомплекс. Симптомы удерживались от нескольких минут до нескольких часов; некоторые появились немного позже, но тоже быстро исчезли. При этом важно отметить, что о реальном патогенезе миллепоры сотрудница ничего не знала, а потому, даже при желании, ничего домыслить бы не смогла. 
Среди жалоб мною были выделены: 

– жжение в желудке;
– жжение и онемение языка;
– жжение и покраснение ушей;
– жжение по ходу лицевого нерва;
– жжение щёк (без покраснения);
– комедоны;
– сухость хоан, затем насморк;
– сонливость;
– туннельное зрение.

Ранее ни к чему подобному испытуемая склонности не имела.
Было также отмечено и позднее не раз подтверждено пациентами, что кофе действия этого препарата не антидотирует. 
Из этого испытания можно сделать вывод, что, некоторые компоненты яда миллепор ещё сохраняют заметную активность в миллиардных и даже триллионных (в пересчёте на чистый яд) разбавлениях, и применение этого препарата в менее, чем миллиардном суммарном разбавлении может индуцировать некоторые элементы его истинного патогенеза.* В дальнейшем, чтобы избежать подобных инцидентов, мы остановили свой выбор на десятой корсаковской потенции, которая уже действовала мягко и в полном соответствии со своими гомеопатическими показаниями.


Millepora в нашей гомеопатической практике

Специфика нашего медцентра такова, что практически все его пациенты – хроники, тогда как «видимые» показания для Millepor’ы тяготеют к острым состояниям. Поэтому во всех случаях, когда этот препарат был задействован для лечения, его роль была вспомогательной и эпизодической.
Первейшими и самыми «очевидными» показаниями для потенцированного яда огненного коралла, конечно же, являются кожные патологии. Сыпи, на которые Millepora несомненно оказывала своё лечебное воздействие, оказались столь же разнообразными, как и те, что возникают после контактов ныряльщиков с живыми огненными кораллами. 
Как и следовало ожидать, препарат проявил заметную антигистаминную активность. По своей способности подавлять крапивницу он ни в чём не уступал таким хрестоматийным средствам как Urtica urens или Apis mellifica.
Хороший лечебный эффект наблюдался в случае простого хронического лишая, который многие дерматологи предпочитают именовать «нейродермитом» (тем самым, вероятно, избавляя себя от необходимости отвечать на вопрос пациента, почему «простой лишай» так непросто лечится, и одновременно, как бы, намекая ему, что все или, по крайней мере, некоторые его болезни «от нервов»). При этом зуд стихает или резко ослабевает уже в первые дни лечения, тогда как гиперпигментация и шелушение исчезают довольно медленно – в течение нескольких месяцев.
На атопический дерматит Millepora действует подобно Hamamelis’у – устраняет мокнутие и отёчность, но одновременно вызывает сухость кожных покровов **
В предыдущем разделе уже было упомянуто о том, что низкопотенцированная Millepora вызвала у испытуемой образование на коже комедонов. Спустя несколько месяцев после этого испытания, её себогенные свойства были вновь подтверждены пациентом, который обзавёлся низкопотенцированным препаратом раньше, чем мы успели изъять его из обращения. Явившись в очередной раз на приём, пациент пожаловался на экземоподобные кожные высыпания, появившиеся на ладонях, животе и передней поверхности бёдер. Днём его беспокоил сильный зуд, который полностью исчезал ночью. Пациенту удалось припомнить, что в юности у него уже было нечто подобное. Ему была назначена Millepora (в той же потенции, что и в упомянутом случае), с переходом на Sulphur после того, как состояние кожи перестанет улучшаться. Предполагалось, что Millepora ускорит исчезновение тягостных проявлений, а Sulphur либо финализирует лечебный процесс, либо спровоцирует хронический «миазм» и сделает его видимым в микроскоп. Millepora действительно довольно быстро справилась с острыми проявлениями экземы: кожа посветлела, а зуд прекратился. Но одновременно с этим, на протяжении всего времени, когда она принималась, пациентом отмечалась чрезвычайно интенсивная себорея, при которой жидкое кожное сало буквально струилось из кожных фолликулов. Со слов пациента, масштабы этого явления были таковы, что его ранее несколько избыточный вес быстро достиг своей анатомической нормы! И как только это произошло, улучшение кожной симптоматики приостановилось. Сальность кожи исчезла на второй день после отмены Millepor’ы, а остаточные кожные проявления – после приёма Sulphur’а. 
По моему предположению, основной вклад в похудание пациента внесло не себогенное, а аноректическое действие препарата, так как потеря в сутки одного-двух килограммов жира в форме кожного сала должна была сделать жизнь пациента в этот период попросту невыносимой. Как аноректическое, так и себогенное действие низкопотенцированной Millepor’ы, вероятно, обусловлено способностью препарата влиять на серотониновые рецепторы. Это предположение (косвенно) подтверждается как патогенезом нативного яда миллепоры (см. выше), так и его эффектами в потенцированном виде. В частности, замечено, что потенцированная Millepora полностью отменяет противомигренозное действие даже такого мощного агониста серотониновых рецепторов, как Элетриптан. Этим же, вероятно, объясняется и невосприимчивость препарата к антидотированию кофеином.***
Также было обнаружено, что на фоне артериальной гипертензии Millepora k10 ведёт себя как центральный вазодилатор, существенно понижая систолическое давление, но при этом, почти не влияя на диастолическое. Это хорошо согласуется с токсикологическими данными, полученными на мышах (см. выше) и также указывает на вероятную причастность к этому эффекту специфических серотониновых рецепторов, расположенных в дуге аорты и синусе сонных артерий. Таким образом, нативный или низкопотенцированный яд миллепор ведёт себя как мощный агонист серотониновых рецепторов, тогда, как высокопотенцированный препарат из этого яда по отношению к ним является, скорее, антагонистом.
Если яд миллепоры (как нативный, так и потенцированный) на самом деле обладает столь значительным сродством к серотониновым рецепторам, то этим обстоятельством можно не только объяснить почти все известные свойства приготовленного из неё гомеопатического препарата, но и получить ключ к прогнозированию пока неизвестных.

Комментарии к тексту

*По мнению автора, не совпадающему с распространёнными представлениями, достаточно потенцированные гомеопатические препараты, составляющие традиционную или даже расширенную «Материю медику», не вызывают у испытуемых никаких ощущений, которые можно было бы истолковать как проявление их истинного патогенеза. То, что обычно за него принимается и, как бы, его «дополняет», при ближайшем рассмотрении оказывается или первичным обострением скрытой болезни, или результатом самовнушения (особенно, если испытуемому известен характер токсического воздействия субстанции, из которой приготовлен принимаемый препарат). Однако лечебный спектр потенцированного препарата, как правило, бывает много шире его патогенеза. Потому что кроме видимой патогенетической картины принцип подобия распространяется и на её скрытую составляющую, представленную соответствующими патохимическими изменениями, которые могут быть характерны и для более широкого круга болезней. Кроме того, в своей потенцированой (субмолекулярной) форме действующая субстанция препарата может обладать гораздо более высокой «проникающей способностью», а значит, распространять своё действие на те органы и системы, которые недосягаемы для её грубой (вещественной) формы. 

**Исход в сухость кожи вообще типичен для ситуационного применения достаточно потенцированной Millepor’ы, имеющего своей целью лишь временное смягчение тягостных кожных проявлений у хронических больных.

***Хорошим антидотом для Millepor’ы является уксусная кислота – как потенцированная, так и в виде очень слабого раствора. Это же вещество, но в более крепких растворах, традиционно применяется дайверами для самолечения при поражении огненными кораллами. Её же (обычно под видом «секретного целебного снадобья») продают незадачливым ныряльщикам и постоянно курсирующие вдоль берега туземцы.


Автор: Владимир Дворянчиков


Литература:

1. L. F. Pourtales. Effects of U rticating Organs of M illepora on the Tongue. Nature Nov. 8 , 1877.

 2. Robert E. Middlebrook, Lawrence W. Wittle, Edward D. Scura, Charles E. Lane. Isolation and Purification of a Toxin from Millepora dichotoma. Toxicon. 1971, Vol. 9, pp. 333-336.

 3. Faisal F.Y. Radwan. Comparative toxinological and immunological studies on the nematocyst venoms of the Red Sea fire corals Millepora dichotoma and M. platyphylla. Comparative Biochemistry and Physiology Part C 131 (2002) 323-334.

 4. César Ibarra-Alvarado, J. Alejandro Garcia, Manuel B. Aguilar, Alejandra Rojas, Andrés Falcon, Edgar R Heimer de la Cotera. Biochemical and pharmacological characterization of toxins obtained from the fire coral Millepora complanata. Comparative Biochemistry and Physiology, Part C 146 (2007) 511-518.

 5. Alejandro Garria-Arredondo, Alejandra Rojas-Molina, Moustapha Bah, Cesar Ibarra-Alvarado, Marco Antonio Gallegos-Corona, Martin Garcia-Servin. Systemic toxic effects induced by the aqueous extract of the fire coral Millepora complanata and partial purification of thermostable neurotoxins with lethal effects in mice. Comparative Biochemistry and Physiology. Part C 169 (2015) 55-64.