Два нижеследующих письма Ганемана были представлены Центральному гомеопатическому обществу Германии генерал-майором доктором фон Булмеринком (что за странное звание для армейского хирурга; наши военные хирурги, правда, становятся майорами медицинской службы, а после этого, как мы полагаем, помощниками инспектора, инспекторами и главными инспекторами). Это письма старого мэтра к его племяннику Триниусу, и они появились в Allg. Hom. Zeitung. Более раннее было опубликовано последним; здесь они приводятся в хронологическом порядке.

                                                              I.

Мой высокочтимый племянник,

Твоя просьба показывает уверенность во мне, которую я желал заслужить, но ты не можешь себе представить все те неизбежные и невыносимые препятствия, оскорбления и преследования, которые приходится выносить практикующему гомеопату, в каком бы месте Германии он ни жил, если он приехавший туда иностранец. Исходя из этого, я не посоветую ни одному гомеопату предпринять такой шаг по своей собственной воле, если он не хочет подвергнуться подобным несчастьям. В таком случае интриганы от аллопатии, получили бы свободу действий, и их хорошо известная злоба и клевета  против медицинских новаторов, применяющих свои собственные лекарства, прикрываемая маской несомненной старой привилегии, только бы приветствовалась. Они получают поддержку  блюстителей закона, чьими домашними врачами они являются. 

«Какую практику может иметь здесь ненавидимый всеми человек? У него нет ни лицензии, ни разрешения от медицинских властей, ни собственной земли, ни возможности ее приобрести, так как он проклятый гомеопат. Не будучи уроженцем этих мест, он не сможет быть натурализован, поскольку не имеет ни клочка земли и является опасным гомеопатом.   Старые законы, регулирующие медицину, (которые, впрочем, лишь дают право аптекарям готовить аллопатические смеси) мы можем повернуть таким образом,  чтобы вынудить гомеопата обращаться к враждебно настроенному аптекарю за приготовлением и распределением своих несложных лекарств (simplicia), в которых тот ничего не понимает. 

Аптекарь же должен иметь естественное желание огорчить ненавистного гомеопата, который имеет явную тенденцию сократить его ростовщическую торговлю, и испытывает печальное искушение не положить в порошок никакого лекарства или же добавить неправильное. И поскольку экстремально минимальные дозы невозможно обнаружить при помощи химического анализа, аптекаря нельзя обвинить в обмане. Оставлять гомеопата на произвол аптекаря и лишать его возможности самому выписывать свои лекарства это чудовищно; это все равно, что лишать художника возможности готовить свои краски, и даже хуже этого.  Если он все же сможет преодолеть эту трудность, каждый раз, когда умрет его пациент, мы подвергнем его  уголовному преследованию на основании того, что он не применил обычное лечение старой школы. И при помощи этих средств, а также наших умелых инсинуаций среди его пациентов и распространения клеветы на его искусство, мы сделаем его таким встревоженным и раздраженным, что он вынужден будет уйти от дел и убраться отсюда с потерей всех средств и здоровья, и это будет тот результат, который от всей души ему желаем мы – доминирующая (сатанинская) старая медицинская гильдия».

Существует уже так много печальных примеров подобного рода, что никакой настоящий гомеопат, если у него есть даже самый скромный доход  там, где он проживает, не будет настолько глуп, чтобы поставить себя в столь невыгодное положение.

Я бы не посоветовал ни одному достойному гомеопату, из тех кого я знаю, поселиться в Кобурге без хартии от герцога, разрешающей ему осуществлять свою гомеопатическую практику с применением приготовленных и распределяемых (для полной безопасности) им самим лекарств, без вопросов и препятствий со стороны медицинских властей. И даже в этом случае я бы не посоветовал ему поселяться там без поддержки, гарантированной значительным числом семей, подписавших ежегодное денежное вознаграждение, поскольку аллопаты будут пытаться настроить против него публику при помощи самой нелепой клеветы, так чтобы даже самые бедные не переступали его порог, как я уже убедился в этом на своем собственном опыте.

Но если государь назначит его своим личным врачом и предоставит ему упомянутую хартию, ему все равно придется вести тяжелую борьбу с аллопатическими интригами; однако он будет зарабатывать себе на жизнь, как и подобает каждому добросовестному практикующему врачу.

Таким образом, я бы посоветовал практикующему гомеопату менять место работы лишь в том случае, если он получит назначение личного врача с денежным обеспечением и хартией, которую я описал выше, так чтобы он мог иметь полную свободу практики в столице и окрестностях, приготавливая самостоятельно лекарства, без каких-либо вопросов и препятствий со стороны медицинской администрации старой школы.

Если у тебя есть желание навестить своего старого дядю, высоко тебя ценящего, прежде, чем он покинет этот мир,  сделай это не колеблясь.

 С надеждой на нашу встречу

                       Твой любящий дядя

                                      Сэмуэль Ганеман

Кётен, 17 сентября 1829

                                                       II.

Дорогой племянник,

Поскольку ты столь явно этого желаешь, будем обращаться друг к другу на «ты». Сердечно благодарю тебя за твои добрые пожелания по случаю моего юбилея (*защиты докторской диссертации); благодарю также твоих друзей – Адама, Германа, Клингенберга, Рауха и Персона.

Твое письмо, по несчастью, дошло до меня только пару дней назад, отчего я задержался с ответом.

Доктор Германн будет очень нуждаться в твоем сотрудничестве в деле основания его лечебницы, поэтому очень прошу тебя не отказываться от этого, а объединиться с ним для осуществления этой похвальной цели, так как твое участие придаст всему начинанию значение и предотвратит его провал. Без этого наше благотворное искусство врачевания не скоро привлечет внимание в Санкт-Петербурге. Если человек может сделать что-то хорошее, он должен это сделать, ибо тем самым он повышает свою ценность для человечества и приумножает свое собственное счастье. Я намекнул доктору Германну, что  ему следует обратиться к тебе за помощью, а также за помощью третьего лица, возможно, доктора Адама.

Все, что я смогу сделать, помогая тебе советом, я сделаю, пока я живу, при условии, что ты и кто-то третий учредите коллегию для руководства гомеопатической лечебницей, поскольку перед лицом стольких противников я не могу доверить это начинание ему одному.

Полагаю, что я могу удовлетворительно ответить на твои вопросы.

1.Повышение силы действия всех гомеопатических средств, и особенно, антипсорических, до дециллиона(Х), а также способ их приготовления, я указал в начале второй части книги о Хронических болезнях - ты получил ее?

Я убежден в том, что все лекарства должны быть доведены до этой потенции, чтобы максимально развить их лечебное воздействие (в необработанном виде оно представлено в них в латентном состоянии), и чтобы гомеопаты стремились к одной цели и работали по единому принципу и при помощи идентичных инструментов, с тем, чтобы иметь возможность надежного сравнения своих испытаний с другими исследованиями.

2.Судорога – это невыносимо болезненное спазматическое сокращение мышц, например, икр и проч. по ночам.

3.Симптомы в интервалах значений таковы, какие наблюдались при обстоятельствах, могущих повлиять на их возникновение, например, ошибки в диете, раздражение и проч., из-за чего эти симптомы не могут быть проявлены в чистом виде и, безусловно, не могут быть вызваны испытуемым лекарством, вследствие чего их аутентичность следует рассматривать как ограниченную данными интервалами значений. В открытых письмах описаны те симптомы, которые наблюдались наиболее часто, но это не точно, что они являются самыми характерными.

4. Удивительно, но от этого не менее верно, что чем выше степень очистки и потенция лекарства, тем устойчивее его эффективность. Высоко потенцированное средство не испарится. Оно будет оставаться все таким же мощным спустя поколение. Порошки, которые ты получил от Нойдиетендорфа, если их хранить в хорошо закупоренных флаконах, будут, насколько я знаю, сохранять свою эффективность вечно. И если мы смачиваем гранулу размером с конопляное семя последней потенцией (Х), чтобы дать чувствительному пациенту ее понюхать (вместо обычного приема внутрь, как это часто бывает необходимо), такие гранулы, как я могу свидетельствовать, сохраняют свою целебную силу на протяжении многих лет, несмотря на то, что флаконы, в которых они хранятся, будут часто открываться для вдыхания. 

В таком случае практикующий гомеопат готовит свои лекарства на всю жизнь, капая шесть или восемь капель последнего разведения (Х) каждого жидкого средства в маленький, узкий, довольно высокий сосуд, как например, чистый наперсток, содержащий некоторое количество мельчайших сахарных гранул (300 которых весят как одно зерно), от 4 до 5000. В результате, они будут более чем насыщены и пропитаны лекарством. Полный наперсток смоченных гранул должен быть высыпан на лист бумаги и расправлен при помощи тонкой деревянной палочки. Примерно через четверть часа они высохнут и могут затем храниться в хорошо закупоренной бутылке с широким горлышком, должным образом маркированной. Безусловно, лист бумаги и деревянная палочка должны всегда выбрасываться и для каждого лекарства браться новые. Наперсток также должен тщательно промываться и высушиваться, прежде чем использоваться  для каждого следующего лекарства. 

Таким образом, мы получаем запас всех гомеопатических и антипсорических средств, которые будут сохранять свою целебную силу на протяжении многих лет, пока не закончатся. Они всегда готовы к использованию, достаточных для практики врача на протяжении жизни или даже для пожизненного запаса целой лечебницы. Я очень прошу тебя довести до сведения других гомеопатов то, что здесь написано, особенно, послушного доктора Германна.

Остаюсь искренне твоим

                            Сэмуэль Ганеман

Кётен, 10 октября 1829