Бóльшая часть территории Южной Африки малярийным эпидемиям не подвержена.  Этот бич тропиков лишь иногда возникает в некоторых регионах Юго-западной Африки и Натала. Но в последнем жарком сезоне (с ноября 1931 по апрель 1932 года) эпидемия малярии оказалась необыкновенно свирепой. Начавшись в северо-восточных низинах Зулуленда, она затем распространилась на обширные пространства Натала. Эта эпидемия, разумеется, предоставила тамошним врачам широкие возможности как для наблюдения за болезнью, так и для критики общепринятого лечения, практикуемого школьной медициной. 

В Натале точных данных о количестве заболевших не было, так как нынешняя эпидемия часто протекала в совершенно атипичных формах, и в результате многочисленные случаи истинной малярии распознаны и охарактеризованы не были. Кроме того, многие туземцы избегали лечения у европейских врачей и охотнее соглашались на лечение сильнодействующими средствами своих лекарей. 

Официальное издание министерства здравоохранения сообщило о 20 тысячах смертях от малярии, наступивших за эти пять месяцев. Смертность среди больных, получавших лечение в государственных учреждениях, составила в среднем 8%. Если этот уровень смертности соотнести с 20 тысячами смертей, то получится пугающее число – 250 тысяч случаев заболевания при общей численности населения около 2 миллионов жителей (280 тысяч белых и 1700 тысяч цветных). Таким образом, на протяжении указанного периода малярией заболел каждый восьмой. 

Распространение малярии, как и в предыдущие годы, не ограничивалось низменностями, взморьем и берегами рек, а   проникало и на более возвышенные участки суши. Отдельные случаи наблюдались даже на уровне 1500 метров и выше. Но,   как правило, они были связаны с предшествовавшими инфицированиями в низинах. 

  Как уже было упомянуто выше, установление диагноза «малярия» часто было затруднено многочисленными случаями её     атипического течения. Только у 13% из 510 малярийных пациентов, которых я пролечил во время последней эпидемии,   имелись типичные трёхдневные и четырёхдневные формы с ознобом и повышением температуры, которые закономерно возникали через каждые двое или, соответственно, трое суток^[i]. У 12% были смешанные формы с ежедневным ознобом и лихорадкой. Кризис в этих случаях наступал через 7-20 дней. Но после безлихорадочного периода у них внезапно и без видимого реинфицирования те же симптомы появлялись снова и исчезали только через несколько недель. Во всех случаях таких рецидивов наблюдалось опухание селезенки^[ii], которая часто простиралась до тазовой зоны. В 7% случаев ежедневная лихорадка ознобом не сопровождалась. 

Дифференциальная диагностика малярии,  исключающая грипп и другие лихорадочные заболевания, становилась возможной только по прошествие 8-10 дней на основании характерных изменений селезенки, а также результатов анализа крови. Таким случаям были присущи сильные боли в затылке и конечностях, а также рвота и кашель. 

8% случаев были связаны с бронхопневмониями и имели очень плохой прогноз. В 2% выявлялись типичные малярийные пневмонии с ржавой мокротой и положительным результатом анализа крови. Относительно часто, а именно в 15% случаев, возникали резко выраженные менингеальные симптомы, [которые у маленьких детей и пожилых людей почти всегда заканчивались смертью – либо на третий – четвёртый день, либо на второй неделе]^[iii]. У 2% больных на второй неделе возникали нарушения со стороны сердца. При этом выявлялись как поражения клапанов, так и миокардиты. Наперстянка при таких осложнениях всегда терпела фиаско. Энтероколиты в сочетании с диареей, увеличением селезенки, высокой лихорадкой и положительными результатами анализа крови отмечались в 10% случаев. 

Так как многие больные со временем приписывали себе симптомы присущие другим, я основывал свою статистику только на явлениях, обнаруженных при первом обследовании. 

Часто бывали запущенные случаи, которые клинически хорошо соответствовали как отравлению хинином, так и хронической малярии. Результаты анализов крови тогда были положительными (серповидные формы)^[iv], а после каждого приёма крупной дозы хинина  возникали ознобы и подъёмы температуры. Опухание селезёнки у таких больных в большинстве случаев было очень массивным и стойким. 

Обыкновенное (аллопатическое) лечение малярии ограничивалось применением  хинина. Его дозы были весьма велики и часто вызывали обострение болезни, поэтому  в резервациях туземцы принимать бесплатно раздаваемый английской администрацией хинин отказывались. Подкожные инъекции хинина также были не популярны, потому что места уколов часто изъязвлялись. Плазмохин^[v] английские врачи не применяли, вероятно, потому, что он был немецкого производства. Довольно часто использовался французский заменитель хинина Дименал^[vi]. Но мнения об этом средстве были неоднозначными. 

После 50 случаев использования обычной хининовой терапии, в результате которой мне удавалось добиваться лишь краткосрочных успехов, вскоре сменявшихся рецидивами болезни, я решил испробовать гомеопатическое лечение и с самого начала стал получать хорошие результаты, что подвигло меня полностью отказаться от лечения большими дозами хинина. 

В начальной стадии я, в основном, назначал Aconitum и Belladonn'у. За ними, в зависимости от симптомов, могли следовать Arsenicum^[vii], Phosphorus, China, Ipecacuanha, Hyoscyamus, Stramonium и другие гомеопатические средства. Ferrum^[viii], Arsenicum iodatum и Kalium phosphoricum хорошо помогали при опухании селезёнки. В трёх случаях я пробовал снова давать аллопатические дозы хинина и всякий раз после этого получал небольшое повышение температуры. 

При аллопатическом лечении хинин подавляет лихорадку. Но при этом во многих случаях возникают желудочные расстройства, сердцебиение и шум в ушах, которые могут продолжаться неделями. Иногда наблюдается даже полная глухота. Очень часто лечение хинином сопровождается сильным и упорным опуханием селезёнки. Но все эти осложнения хининовой терапии в статистике упоминаются неохотно. Нередко после отмены хинина в течение четырёх-шести недель возникают рецидивы. 

При гомеопатическом лечении регресс болезненных симптомов наблюдался в 80% случаев. Из препаратов особенно выделялись Arsenicum, Phosphorus и China D6, часто оказывавшие поразительные действие при опухании селезёнки, которая в течение 10-14 дней значительно сокращалась в размерах, нередко  достигая анатомической нормы. 

В 40% случаев рецидивы болезни полностью исчезали. В 30% они возвращались через 4-6 недель и сопровождались небольшим увеличением селезёнки, но после четырёх-пяти недельного гомеопатического лечения болезнь полностью исчезала.

В других случаях рецидивы протекали с небольшим опуханием селезёнки, но с очень упорной ежедневной лихорадкой, а больные полностью поправлялись только через два-три месяца. 

Некоторые больные, проявляя вполне объяснимое нетерпение, прекращали приём гомеопатических препаратов и возвращались к большим дозам хинина, на что их организм неизменно отвечал высокой лихорадкой, ознобом и рвотой. Такие пациенты вскоре стыдливо возвращались обратно и просили о возобновлении гомеопатического лечения. 

Наблюдение за тем, как во многих случаях аллопатическое лечение после короткого улучшения демонстрировало обострения, исчезавшие после отмены хинина и перехода к гомеотерапии, убедило в действенности гомеопатического лечения малярии даже некоторых врачей-аллопатов, которые поначалу над ним только скептически посмеивались.

[i] Очевидно, здесь речь идёт о двух разновидностях малярии – т.н. трёхдневной и четырёхдневной, которые вызываются разными видами плазмодиев: P.vivax (иногда P.ovale) и P.malariae соответственно.

[ii] Сохранена фразеология автора. В наше время предпочтительнее термин «спленомегалия».

[iii] Соответствующий фрагмент оригинального текста, возможно, содержал опечатку («rötlich endeten» вместо «tödlich endeten»), превращавшую фразу в бессмыслицу. Поэтому он был переведён не буквально, а исходя из общих соображений.

[iv] Под «серповидными формами», вероятно, подразумевались гаметоциты P.falciparum.

[v] Плазмохин – один из первых синтетических заменителей хинина, разработанный в Германии,  со своими преимуществами и недостатками.

[vi] Дименал – французский инъекционный препарат, представлявший собой «раствор коллоидного марганца».

[vii] Вероятно, Arsenicum album.

[viii] Вероятно, Ferrum metallicum.

Комментарии переводчика

Некоторым читателям этот материал может показаться неактуальным: и времена не те, да и география тоже… Казалось бы, какое нам, жителям северной страны, дело до экзотической в нашем климате болезни! Да. Официальная статистика выглядит оптимистично: в России ежегодно выявляется не более пары десятков случаев малярии (в южных республиках бывшего СССР – не более нескольких сотен). Но проблема в том, что такая статистика слишком успокаивает. И успокаивает не только гомеопатов. В благодушной полудрёме часто пребывают и врачи клинико-лабораторной диагностики, буднично подсчитывающие в кровяных мазках форменные элементы и не придающие никакого значения тому, что некоторые из них выглядят как-то не так. Успокоенность врачей из КДЛ, вероятно, передаётся и участковым терапевтам, которые всецело им доверяют, а потому направляют своих пациентов со «странными» жалобами к кому угодно, только не к инфекционистам. Конечно, если малярия у пациента будет протекать в более или менее классической форме, то любой врач рано или поздно поймёт, что это не грипп. Но как быть, если болезнь имеет атипическую или, паче того, стёртую хроническую форму?

Любому достаточно долго практикующему гомеопату известны случаи, когда пациенты неделями, месяцами, а то и годами предъявляют одни и те же периодические жалобы, которые чаще всего характеризуются ими как «гриппоподобные». При этом они, как правило, приходят на первичный приём с большой папкой «чистых» (или почти «чистых») анализов, на основании чего поднаторевший на многочисленных семинарах и мастер-классах гомеопат благоразумно заключает, что эта странная болезнь – одна из голов той самой полумифической и (как ему было не раз повторено) совершенно нематериальной многоголовой гидры под названием «псора». За этим озарением, как правило, следует долгая и, чаще всего, безуспешная терапия разного рода «симилиумами» и «симилиусами», на бесперспективность которой в подобных случаях ещё в 1828 году указал никто иной, как сам Ганеман в своих знаменитых, но до сих пор мало, кем прочитанных и понятых «Хронических болезнях».

Мы, конечно, тоже не раз сталкивались с такими «чистыми» пациентами и тоже не раз оставались в растерянности,     не  имея возможности предложить им ничего, кроме совершенно бесперспективной в хронических случаях   «классической»  (т.е. симптоматической) гомеопатии, прекрасно осознавая при этом, что лечение обещает быть не   только паллиативным, но и бесконечным. Но однажды, уступая настойчивым просьбам одной такой пациентки, мы, всё-   таки, решились на собственную перепроверку этих самых «чистых» анализов. И первая же проба взятой из пальца крови   преподнесла нам сюрприз: во многих эритроцитах «просвечивали» какие-то явно посторонние включения, подозрительно   похожие на малярийные трофозоиды. 

 После этого мы проверили ещё несколько образцов, взятых от той же пациентки в разные дни, и обнаружили, что   количество этих включений  подвержено значительной флуктуации во времени. Не удовольствовавшись этим, мы   проверили ещё нескольких пациентов с подозрительной симптоматикой и примерно в половине случаев нашли в   эритроцитах или в плазме, взятой из пальца крови, те или иные атипичные включения явно микробиологического происхождения. К сожалению, наш медцентр, будучи гомеопатическим, для работы с кровью предназначен не был, а потому от идеи планового скрининга крови нам пришлось отказаться. Но то, что не всем «хорошим» анализам следует доверять, мы усвоили прочно. В свете вышеизложенного закономерно возникает вопрос: что же делать в тех случаях, когда пациент выдаёт симптоматику, подозрительную на хроническую малярию? Ответ содержится во всё тех же «Хронических болезнях»: не тратить попусту время на поиск препаратов с наилучшим симптоматическим подобием    (как того требует «классическая» гомеопатия), а сразу же приступить к поиску наиболее подобных среди этиотропных средств, которые (если память не хранит их названий) нетрудно отыскать в соответствующих справочниках или реперториумах под рубрикой «малярия».  При этом, однако, не следует забывать, что одной атипичной малярией перечень такого рода хронических болезней не ограничивается. Существуют ещё очень похожие на неё бабезиозы, токсоплазмы и другие болезни, вызываемые всё теми же споровиками (Sporozoa), для действительно успешного лечения которых, их нужно как-то дифференцировать. Часто самым доступным решением оказывается обычная (конвенциональная) микробиологическая лабораторная диагностика. Но для того, чтобы она была эффективна и одновременно не очень обременительна для кошелька пациента, желательно заранее определиться с тем, что именно следует искать.

Разумеется, споровики – далеко не единственные претенденты на роль «неклассических хронических миазмов». Таковых можно легко отыскать и среди спирохет (возбудителей брюшного тифа, боррелиоза…), и среди актиномицет (возбудителей туберкулёза, лепры…), и среди множества других классов микроорганизмов. При этом не следует думать, что Ганеман заблуждался, рассматривая вызываемые ими хронические болезни как разновидности «внутренней псоры». Мир паразитических микробных сообществ по сложности своего устройства ничем не уступает человеческому социуму, а грандиозный архитектурный ансамбль под названием «внутренняя псора» в большинстве своих мест является многоэтажным, поэтому такое причисление (за исключением лишь нескольких случаев, которые с высот современой инфектологии можно признать спорными) было вполне обоснованным: для того, чтобы инфекция повела себя атипично, а тем более, смогла превратиться из острой в хроническую (что с точки зрения общей патологии, вообще говоря, нонсенс), в инфицированном организме помимо её самой должно присутствовать нечто, способное обеспечить ей все эти метаморфозы. Но эта тема требует отдельного обсуждения.

Опубликовано: Beobachtungen über Malaria in Südafrikas. Einstweilige Mitteilung. Dr. med. B. M. Kranz. Durban-Natal. Deutsche Zeitschrift für  Homöopathie (1932) Nr.12. S.292.